«Красное и черное» сокращено по главам

«Красное и черное» краткое содержание по главам вы можете прочитать для восстановления в памяти всех важных деталей романа.

Стендаль «Красное и черное» краткое содержание по главам

«Красное и черное» сокращено по главам вы сможете прочитать минут за 30-40.

Хроника XIX века

Чтобы не трогать частную жизнь, автор придумал городок Верьер. А когда ему понадобился епископ, судья, присяжные и судебная процедура, он перенес все это в Безансон, где он сам никогда не бывал.

«Красное и черное» 1 часть сокращенно

Городок Верьер, пожалуй, одно из самых живописных во всем Франш-Конте. Белые домики с остроконечными крышами из красной черепицы раскинулись по склону холма, где мощные каштаны поднимаются с каждой ложбинку. В окрестностях много лесопилок, которые способствуют росту благосостояния большинства жителей, скорее похожих на крестьян, чем на городских жителей. Есть в городе и замечательная гвоздильни фабрика, принадлежащая мэру.

Мэр города Верььера, господин де Реналь, кавалер нескольких орденов, выглядел весьма солидно: волосы с проседью, орлиный нос, одет во все черное. Одновременно в выражении его лица было много самодовольства, чувствовалась какая-то ограниченность. Казалось, что все таланты этого человека сводились к тому, чтобы заставить любого, кто ему был должен, платить вовремя, с уплатой же собственных долгов тянуть как можно дольше. Мэру принадлежал построенный на доходы от гвоздильни большой и красивый дом с прекрасным садом, окруженным чугунной решеткой,

На склоне холма, на высоте сотни футов над рекой Ду раскинулся замечательный городской бульвар, откуда открывался вид на один из живописных уголков Франции, Местные жители очень ценили красоту своего края: она привлекала иностранцев, чьи деньги обогащали владельцев отелей и приносили прибыль всему городу.

Верьерський кюре господин Шелан, сохранивший в свои восемьдесят лет железное здоровье и железный характер, проживал здесь уже пятьдесят шесть лет. Он крестил многих жителей этого города, каждый день венчал молодых людей, как когда-то венчал их дедов.

Сейчас же он переживал не лучшие свои дни. Дело в том, что, несмотря на несогласие городского мэра и директора дома призрения, местного богача господина Вально, кюре способствовал посещению тюрьмы, больницы и дома призрения приезжим из Парижа господином Аппер, чьи либеральные взгляды весьма беспокоили богатых владельцев домов города. Прежде всего они беспокоили господина де Реналь, который был убежден, что со всех сторон его окружают либералы и завистники. Чтобы противопоставить себя этим мануфактурщиков, которые проникли в толстосумы, он решил взять своим детям гувернера, хотя особой необходимости в этом и не видел. Мэр остановил свой выбор на младшем сыне лесопильщика Сореля. Это был молодой богослов, почти священник, который прекрасно знал латынь, к тому же его рекомендовал сам кюре. Хотя некоторые сомнения в его порядочности у господина де Реналь все же оставались, потому что молодой Жульен Сорель был любимцем старого врача, кавалера ордена Почетного легиона, тоже, скорее всего, тайного агента либералов, поскольку был участником наполеоновских походов.

О своем решении мэр сообщил жену. Госпожа де Реналь, высокая, статная женщина, считалась первой красавицей. В ее виде, в манере держаться было что-то простодушное и юное. Ее наивная грация, какая-то скрытая страстность могли бы, пожалуй, пленить сердце парижанина. Но если бы госпожа де Реналь узнала, что способна произвести впечатление, то сгорела бы от стыда. Громкую славу ее добродетели принесли бесплодные ухаживания господина де Вально. А поскольку она избегала в Верьере любых развлечений, то о ней стали говорить, что она слишком кичится своим происхождением. Госпожа де Реналь же хотелось только одного - чтобы никто не мешал ей бродить ее прекрасным садом. Это была простая душа: она никогда не осуждала своего мужа и не могла признаться самой себе, что ей с ним скучно, ведь не представляла, что между супругами могут быть другие, более нежные отношения.

Отец Сорель очень удивился, а еще больше обрадовался предложению господина де Реналь по Жюльена. Он никак не мог понять, ради чего такой уважаемый человеку могло прийти в голову взять к себе его дармоеда-сына и еще предложить триста франков в год со столом и одеждой.

Подойдя к своей мастерской, отец Сорель не нашел Жюльена в пилы, где ему надлежало быть. Сын сидел верхом на стропилах и читал книгу. Ничего более ненавистного для старого Сореля не было. Он еще мог простить Жульен его невзрачный строение, которое было малопригодной для физической работы, но эта страсть к чтению выводила его из себя: сам он читать не умел. Мощный удар выбил книгу из рук Жюльена, а второй удар обрушился на голову. Весь в крови, Жюльен соскочил на землю, его щеки пылали. Это был невысокий юноша лет восемнадцати, достаточно хрупкий, с неправильными, но тонкими чертами лица и каштановыми волосами. Большие черные глаза, которые в минуту покоя сверкали умом и огнем, сейчас горели самой лютой ненавистью. Стройный и гибкий стан юноши говорил скорее о ловкости, чем о силе. С самых ранних лет его задумчивый виде чрезмерная бледность наводили отца на мысль, что его сыпь не жилец на белом свете, а если и выживет, то станет для семьи обузой. Все домашние презирали его, и он ненавидел своих братьев и отца.

Жульен нигде не учился. Отставной врач, к которому он привязался всем сердцем, научил его латыни и истории. Умирая, старый завещал мальчику свой крест Почетного легиона, остатки маленькой пенсии и тридцать - сорок томов книг.

На следующий день старый Сорель отправился в дом мэра. Увидев, что господину мэру прямо-таки хочется взять его сына, хитрый старый добился того, чтобы содержание Жюльена был повышен до четырехсот франков в год.

Между тем Жульен, узнав, что его ожидает должность воспитателя, еще ночью ушел из дома, решив спрятать в надежное место свои книги и крест Почетного легиона. Он отнес все это к своему приятелю Фуке, молодому лесоторговца, что жил высоко в горах.

Следует сказать, что решение стать священником он принял не так давно. С самого детства Жюльен бредил военной службой. Затем, уже подростком, он с замиранием сердца слушал рассказы старого полкового врача о битвах, в которых тот участвовал. Но когда Жюльен исполнилось четырнадцать лет, он увидел, какую роль в окружающем его мире играет церковь.

Он прекратил говорить о Наполеоне и заявил, что собирается стать священником. Его постоянно видели с Библией в руках, он заучивал ее наизусть. Перед добрым старым кюре, что наставлял его в богословии, Жульен не позволял себе высказывать других чувств, кроме благочестия. Кто бы мог подумать, что в этом юноше с нежным девичьим лицом таилась непоколебимая решимость испытать все, чтобы пробить себе дорогу, а это прежде всего означало вырваться из Верьера; родину свою Жульен ненавидел.

Он повторял себе, что Бонапарт, неизвестный и бедный поручик, стал властелином мира с помощью своей шпаги. Во времена Наполеона военная доблесть была необходима, но теперь все изменилось. Теперь священник в сорок лет получает плату в три раза больше, чем известные наполеоновские генералы.

Но однажды он все же выдал себя внезапной вспышкой того огня, морил его душу. Однажды на обеде, в кругу священников, где его представили как настоящее чудо премудрости, Жульен вдруг начал горячо превозносить Наполеона. Чтобы наказать себя за неосмотрительность, он привязал к груди правую руку, делая вид, что вывихнул ее, и ходил так целых два месяца. После этого, им же самим выдуманной, казни он простил себя.

Госпожа де Реналь не нравилось идея мужа. Она представляла себе грубого неряху, который будет кричать на ее любимых мальчиков, а может, даже сечь. Но она была приятно удивлена, увидев крестьянского испуганного парня, совсем еще мальчика, с бледным лицом. Жульен же, увидев, что красивая и нарядная дама называет его «господин», ласково разговаривает с ним и просит не рубить ее детей, если они не будут знать уроков, просто растаял.

Когда весь ее страх за детей окончательно рассеялся, госпожа де Реналь с удивлением заметила, что Жюльен очень красивый. ее старшему сыну было одиннадцать, и они с Жюльеном могли стать товарищами. Юноша признался, что впервые входит в чужой дом и поэтому нуждается в ее покровительства. «Госпожа, я никогда не буду бить ваших детей, клянусь вам перед Богом», - сказал он и решился поцеловать ей руку. Ее очень удивил этот жест, и только потом, подумав, она возмутилась.

Мэр выдал Жульен тридцать шесть франков за первый месяц, взяв с него слово, что из этих денег старый Сорель не получит ни гроша и теперь юноша не будет видеться с родными, чьи манеры не подходят для детей де Реналь.

Жульена пошили новый черную одежду и предстал перед детьми, как воплощенная важность. Тон, которым он обратился к детям, поразил госпожа де Реналь. Жульен сказал им, что будет учить их латыни, и продемонстрировал свою удивительную способность читать наизусть целые страницы из Священного Писания, причем с такой легкостью, как он говорил на родном языке.

Вскоре титул «господин» закрепился за Жюльеном - отныне даже слуги не смели отрицать его право на это. Не прошло и месяца после появления в доме нового воспитателя, как уже сам господин де Реналь стал относиться к нему с уважением. Старый кюре, который знал о захвате юноши Наполеоном, не поддерживал никаких отношений с господином в Реналь, поэтому уже никто не мог выдать им давнюю страсть Жюльена к Бонапарта сам же он говорил о нем не иначе как с отвратительным.

Дети обожали Жюльена, он же не испытывал к ним никакой любви. Холодный, справедливый, беспристрастный, но тем не менее любимый, потому что его появление рассеяла скуку в доме, он был хорошим воспитателем. Сам же он чувствовал только ненависть и отвращение к этому высшему свету, куда его допустили к самому краю стола.

Свою госпожу юный гувернер считал красавицей и вместе с тем ненавидел за ее красоту, видя в этом препятствие на своем пути к процветанию. Госпожа де Реналь принадлежала к числу тех провинциалок, которые сначала могут показаться глупый. Она не имела никакого жизненного опыта, не пыталась блеснуть в разговоре. Наделена тонкой и гордой душой, в своем бессознательном стремлении к счастью она часто просто не замечала того, что делали эти грубые люди, которыми окружила ее судьба. Она не проявляла никакого интереса к тому, что говорил или делал Ее муж. Единственным, на что, по сути, она обращала внимание, были ее дети.

Грубый смех, пожимание плечами и какая-нибудь избитая фраза о женских капризов - вот все, что она получала в ответ, когда в первые годы брака пыталась поделиться своими чувствами с мужем. И госпожа де Реналь была уверена, что все мужчины такие, как ее муж и Вально. Но даже после стольких лет она все же не могла привыкнуть к этим толстосумов, среди которых ей приходилось жить. Это и стало причиной успеха юного Жюльена. В симпатии к этой благородной и гордой души она почувствовала какую-то живую радость, сияющую обаянием новизны. Вскоре ей стало казаться, что великодушие, душевное благородство - это все присуще только этому молоденькому богослову.

Госпожа де Реналь, богатая наследница богобоязненного тети, воспитанная в иезуитском монастыре и отдана замуж шестнадцати лет за пожилого дворянина, за всю свою жизнь никогда не испытывала и не видела ничего, что хоть немного было похоже на любовь. А то, о чем она узнала из нескольких романов, случайно попавших ей в руки, казалось ей чем-то совершенно исключительным. Благодаря этому незнание госпожа де Реналь, вполне захвачена Жюльеном, находилась в полном блаженстве, и ей даже не приходило в голову упрекать себя за это.

Случилось так, что горничная госпожи де Реналь, Элиза, влюбилась в Жульена. На исповеди она призналась в этом аббату Шелан и сказала, что получила наследство и теперь хотела бы жениться на Жюльеном. Кюре искренне порадовался за Элизу, но, к его удивлению, Жюльен решительно отказался от этого предложения, объяснив, что решил стать священником.

Летом семья де Реналь переехала в свое имение в Вержи, и теперь Жульен целые дни проводил с госпожой де Реналь, которая уже начинала понимать, что любит его. Но любил ее Жульен? Все, что он делал для сближения с этой женщиной, которая, безусловно, ему нравилась, он делал вовсе не из настоящей любви, которого, к сожалению, не чувствовал, а из-за фальшивого представления о том, что именно так он может выиграть героическую битву с тем классом, который он так ненавидел.

Чтобы утвердиться в своей победе над врагом, в то время, когда господин де Реналь ругал и проклинал «этих мошенников и якобинцев, набивали себе кошельки», Жульен осыпал страстными поцелуями руку его жены. Бедная госпожа де Реналь спрашивала себя: «Неужели я люблю? Ведь никогда в жизни я не чувствовала к мужу ничего похожего на эту ужасную мару! Ни обмана еще не затмила чистоты этой невинной души, которая была введена в заблуждение страстью, которой никогда не испытывала.

За несколько дней Жульен, сознательно совершая свой план, сделал ей предложение. «Я еще потому имею достичь успеха в этой женщины, - продолжал нашептывать ему мелкое тщеславие, - что, когда потом кому-нибудь придет в голову упрекнуть меня жалким званием гувернера, я смогу намекнуть, что меня на это толкнуло любви».

Жульен добился своего, они стали любовниками. Ночью, перед первым свиданием, когда он сказал госпожа де Реналь, что придет к ней, Жульен не помнил себя от страха. Но, увидев госпожу де Реналь, такую ​​прекрасную, он забыл все свои тщеславные расчеты. Сначала он опасался, что к нему относятся как к любовнику-слуге, но потом его опасения рассеялись, и он сам со всем пылом юности влюбился до беспамятства.

Госпожа де Реналь страдала от того, что на десять лет старше Жюльена, не встретила его раньше, когда была моложе. Жюльена, конечно, подобные мысли в голову не приходили. Любовь его в значительной мере все еще было скорее тщеславием: Жульен радовался, что он, бедный, ничтожное, жалкое существо, обладает такой красавицей. Высокое положение его любимой невольно повышало его в собственных глазах. Госпожа де Реналь, в свою очередь, находила духовное наслаждение в том, что имела возможность наставлять в любых мелочах этого даровитого юношу, который, как все считали, далеко пойдет. Однако угрызения совести и страх перед разоблачением каждый час терзали душу бедной женщины.

Внезапно заболел младший сын госпожи де Реналь, и ей стало казаться, что это Божья кара за грех. «Ад, - говорила она, - ад - ведь это было бы милостью для меня: значит, мне было бы подарено еще несколько дней на земле, с ним ... Но ад в этой жизни, смерть моих детей ... И тем не менее, возможно, этой цене мой грех был бы искуплен ... О Боже великий, не дай мне прощения такой ужасной ценой! Эти несчастные дети, разве они виноваты перед тобой! Я, одна я виновата! Я согрешил, я люблю человека, который не муж мне ». К счастью, мальчик выздоровел.

Их роман не мог долго оставаться тайной для прислуги, однако сам господин де Реналь ничего не знал. Горничная Элиза, встретив господина Вально, поделилась с ним новостью: в ее хозяйки роман с молодым гувернером. В тот же вечер господин де Реналь получил анонимное письмо, где сообщалось об измене жены. Любовники догадывались, кто является автором письма, и выработали свой план. Вырезав из книги буквы, они составили своего анонимного письма, использовав бумагу, подаренный господином Вально: «Госпожа. Все ваши приключения известны, а лица, заинтересованные в том, чтобы положить им конец, предупреждены. Руководствуясь добрыми чувствами к вам, у меня еще не совсем исчезли, предлагаю вам раз и навсегда порвать с этим мальчишкой. Если вы настолько благоразумны, что воспользуетесь этим советом, ваш мужчина будет считать, что сообщение, которое он получил, ошибочно, и его так и оставят в этом заблуждении. Знайте, тайна ваша в моих руках: трепещите, несчастная! Пришло время, когда вы должны склониться перед моей волей ».

Госпожа де Реналь сама передала мужчине письма, полученного как от какого-то подозрительного субъекта, и потребовала немедленно освободить Жульена. Сцена была разыграна блестяще - господин де Реналь ей поверил. Он быстро понял, что, отказав Жульен, повлечет тем самым скандалы и сплетни в городе, и все решат, что гувернер самом деле любовником его жены. Госпожа де Реналь помогала мужу утвердиться в мысли, что все окружающие попросту завидуют им.

Интерес к Жюльена, слегка подогретая разговорами о его романе с госпожой де Реналь, усиливалась. Юного богослова приглашали дома богатых горожан, а пап Вально предложил ему перейти гувернером к его детям, увеличив содержание в восемьсот франков. Весь город живо обсуждало новую любовную историю. Ради собственной безопасности и во избежание дальнейших подозрений, Жульен и госпожа де Реналь решили расстаться.

Между тем пап де Реналь угрожал публично разоблачить происки «этого негодяя Вально» и даже вызвать его на дуэль. Госпожа де Реналь понимала, к чему это может привести, и при каких 2:00 сумела убедить мужа, что ему следует держаться сейчас можно приязнише с Вально. Наконец пап де Реналь уже собственным умом дошел до чрезвычайно тяжелой для него мысли относительно денег: для них слишком невыгодным, чтобы сейчас, в самый разгар городских сплетен, Жульен остался в городе и поступил на службу к господину Вально. Для победы де Реналь над его противником необходимо, чтобы Жульен уехал из Верьера и поступил в семинарию в Безансоне, как советовал наставник юноши, аббат Шелан. Но в Безансоне надо было на что-то жить, и госпожа де Реналь умоляла Жюльена принять деньги от мужа. Юноша утешал свою спесь надеждой на то, что возьмет эту сумму только в долг и оплатит его с процентами в течение пяти лет. Однако в последний момент он наотрез отказался от денег, к большой радости господина де Реналь.

Накануне отъезда Жульен удалось попрощаться с госпожой де Реналь: он втайне пробрался в ее комнату. Но свидание их было горьким: обоим казалось, что они расстаются навсегда.

Приехав в Безансона, он подошел к воротам семинарии, увидел железный золоченый крест и подумал: «Вот оно, это ад на земле, с которого мне уже не выйти! Ноги подкашивались.

Ректор семинарии господин Пирар получил от верьерського кюре Шелан письмо, в котором тот восхвалял понятливость, память и замечательные способности Жюльена и просил для него стипендии, если тот составит необходимые экзамены. Аббат Пирар 3:00 экзаменовал юноши и настолько был поражен его знаниями в латыни и теологии, принял в семинарию хотя и на небольшую стипендию, а также проявил большую милость, поселив в отдельной келье.

Новом семинаристу надо было выбрать себе духовника, и он остановился на аббат Пирар, но вскоре узнал, что у ректора много врагов среди иезуитов, и подумал, что поступил опрометчиво, не подозревая, что будет значить для него позже этот выбор.

Все первые шаги Жюльена, перекопано, что он действует осторожно, оказались, как и выбор духовника, слишком Провидения. Введенный в заблуждение той самоуверенностью, присущая людям с воображением, он принимал свои намерения за факты, которые сбылись, и считал себя непревзойденным лицемером. "К сожалению! Это единственное мое оружие! - Размышлял он. - Если бы сейчас были другие времена, я бы зарабатывал свой хлеб делами, которые говорили бы сами за себя перед лицом врага ».

Примерно десять семинаристов были окружены ореолом святости: они видели видения. Бедные ребята почти не выходили из лазарета. Еще в сотни семинаристов крепкая вера сочеталась с неутомимым прилежанием. Они работали так, что чуть таскали ноги, но толку было мало. Другие были просто темными невеждами, что вряд ли были способны объяснить, что означают латинские слова, которые они визуджувалы с утра до ночи. Этим простым крестьянским ребятам казалось, что зарабатывать на хлеб, изучив несколько слов на латыни, гораздо легче, чем копаться в земле. С первых же дней Жульен решил быстро достигнет успеха. «В любой работе нужны люди с головой, - размышлял он. - У Наполеона я стал бы сержантом, среди этих будущих попов я буду старшим викарием ».

Жульен не знал одного: быть первым считалось в семинарии грехом гордыни. Со времен Вольтера французская церковь поняла, что ее настоящие враги - это книги. Большие успехи в науках, а также в священных науках, казались ей подозрительными, и не безосновательно, потому что никто не сможет мешать образованному человеку перейти на сторону врага! Жульен много работал и быстро овладел знания, весьма полезные для служителя церкви, хотя, по его мнению, они были полностью ошибочными и не вызывали у него никакого интереса. Он думал, что о нем все забыли, не подозревая, что господин Пирар получил и сжег много писем от госпожи де Реналь.

В ущерб себе, после многих месяцев обучения Жульен все еще сохранял вид человека мыслящего, что давало семинаристам основания дружно его ненавидеть. Все счастье его сотоварищей состояла преимущественно в тривному обеда, все они чувствовали благоговение перед людьми в одежде из тонкого сукна, а образование заключалась в безграничной и безусловной уважении к деньгам. Сначала Жульен чуть не задыхался от чувства презрения к ним. Но в конце концов в нем шевельнулась жалость к этим людям, убежденных, что духовный сап предоставит им возможность долго и постоянно наслаждаться этим великим счастьем - сытно обедать и тепло одеваться. Его красноречие, его белые руки, его чрезмерная чистоплотность - все вызывало ненависть к нему.

Аббат Пирар назначил его репетитором из Нового и Ветхого завета. Жульен был вне себя от радости: это было его первое повышение. Он мог обедать сам, и у него был ключ от сада, где он прогуливался, когда там никого не было.

К своему большому удивлению, Жюльен понял, что его стали меньше ненавидеть. Его нежелание прибегать к разговорам, его затвор теперь расценивались как чувство собственного достоинства. Его приятель Фуке от имени родных Жюльена прислал в семинарию оленя и кабана. Этот дар, который значил, что семья Жюльена принадлежит к той слои общества, к которому следует относиться с уважением, нанес смертельный удар завистникам. Жульен получил право на преимущество, освященную зажиточности.

В это время проходил рекрутский набор, но Жюльен, как семинарист, не подлежал призыву. Он был глубоко поражен этим: «Вот и пришла мне миг, который двадцать лет назад позволила бы мне вступить на путь героев!

В первый день испытаний господа экзаменаторы были весьма разгневаны тем, что им приходилось постоянно ставить на первое место в своем списке Жюльена Сореля - любимца аббата Пирара. Но на последнем экзамене один ловкий экзаменатор спровоцировал Жюльена читать Горация, тут же обвинил его в этом которую вполне нечестивому занятии, и извечный враг аббата Пирара аббат Фрилер поставил напротив имени Жюльена номер 198.

Вот уже целых десять лет Фрилер всеми силами пытался убрать своего противника с должности ректора семинарии. Аббат Пирар не занимался интригами и ревностно исполнял свои обязанности. Господь наделил его желчным темпераментом, а такие натуры глубоко чувствуют обиду. Он уже сто раз подал в отставку, если бы не был уверен, что действительно приносит пользу на своем посту.

За несколько недель Жюльен получил письмо от некоего Поля Сореля, который назвал себя его родственником, с чеком на пятьсот франков. В письме говорилось, что если Жюльен намерена и в дальнейшем с такой же тщательностью изучать славных авторов латинян, он будет ежегодно получать такую ​​же сумму.

Тайным благодетелем Жюльена был маркиз де Ла-Моль, которому уже много лет приходилось вести тяжбу с аббатом Фрилер в одном имении. В этом иске ему помогал аббат Пирар, что взялся за дело со всей страстностью своей натуры. Господин де Фрилер был очень оскорблен подобным нахальством. Постоянно переписываясь с аббатом Пирар по одному делу, маркиз не мог не оценить аббата, и мало-помалу их переписки приобрело дружеский характер. Теперь аббат Пирар рассказал своему заместителю историю с Жюльеном и то, как его, аббата, хотят заставить уйти в отставку.

Маркиз ни скупым, но до сих пор ему никогда не удавалось заставить аббата принять от него хоть какую-то сумму. Тогда ему пришло в голову отправить пятьсот франков любимому ученику аббата. Вскоре Пирар получил от маркиза де Ла-Моля письма: тот приглашал его в столицу и обещал один из лучших приходов недалеко от Парижа. Письмо заставил аббата конце концов принять решение. В послании к епископу он подробно изложил причины, заставившие его покинуть епархию, и доверил отнести письмо Жульен. Его преосвященство принял молодого аббата весьма любезно и даже подарил ему восемь томов Тацита. Сам этот факт, по огромному удивлению Жюльена, вызвал необычную реакцию окружающих: перед ним стали избегать.

Вскоре из Парижа пришло сообщение, что аббата Пирара назначен в замечательную приход за четыре лье от столицы. Маркиз де Ла-Моль принял аббата Пирара в своем парижском особняке и упомянул в беседе, что ищет сообразительного молодого человека, который бы занялся его переписке. Аббат предложил ему взять Жюльена Сореля, похвалив его энергию, ум и высокую душу. Итак, мечта Жульена попасть в Париж становилась реальностью.

Прежде чем отправиться в столицу, Жульен решил тайно увидеться с госпожой де Реналь. Они не виделись уже четырнадцать месяцев. Это было свидание, полное упоминаний о прошлых счастливых днях любви и рассказов о тяжелом семинарское жизни.

Несмотря на то, что госпожа де Реналь целый год провела в благочестии и страхе перед наказанием Божиим за грехи, она не смогла устоять перед любовью Жюльена. Он провел в ее комнате не только ночь, а день и пошел только на следующую ночь.

«Красное и черное» 2 часть сокращенно

Маркиз де Ла-Моль, маленький худой человек, с острым взглядом, приняв нового секретаря, велел ему заказать повой гардероб, включая две дюжины рубашек, предложил брать уроки танцев и выдал плату за первую четверть года. Побывав во всех мастеров, Жульен заметил, что все они относились к нему весьма уважительно, а сапожник, записывая его имя в книгу, вывел: «Господин Жюльен де Сорель». «Вы, наверное, еще превратитесь в фата», - строго отметил аббат Пирар.

Вечером в гостиной маркиза собралось изысканное общество. Были здесь также молодой граф Норбер де Ла-Моль и его сестра Матильда, молодая, стройная блондинка с очень красивыми глазами. Жульен невольно сравнил ее с госпожой де Реналь, и девушка ему не понравилась. Однако граф Норбер показался ему волшебным во всех отношениях.

Жульен приступил к исполнению своих обязанностей - вел переписку маркиза, учился ездить верхом, посещал лекции по богословию. Несмотря на внешнюю любезность и доброжелательность окружающих, он чувствовал себя в этой семье Вполне одиноким.

Аббат Пирар уехал в свой приход. «Если Жульен есть только камышом шатким, пусть погибает, а если это человек мужественный, пусть пробивается сам», - рассудил он.

Новый секретарь маркиза - это бледный юноша в черном костюме - производил странное впечатление, и госпожа де Ла-Моль предложила даже своему мужу отсылать его куда-нибудь, когда у них будут собираться особенно важные лица. «Я хочу доказать опыт до конца, - ответил маркиз. - Аббат Пирар считает, что мы делаем неправильно, подавляя самолюбие людей, которых мы приближает к себе. Опираться можно только на то, что наносит сопротивления ». Хозяева дома, как заметил Жюльен, слишком привыкли унижать людей просто ради развлечения, поэтому им не приходилось рассчитывать на настоящих друзей.

В разговорах, которые велись в гостиной маркиза, не позволялось никаких шуток Бога, Бога, по духовенства, людей определенного состояния, артистов, которым покровительствует двор, - то есть по чему-то такому, что считалось раз и навсегда установленным; никоим образом не поощрялось одобрительно говорить о Беранже, Вольтера и Руссо - словом, о том, что хотя бы немного отдавало свободомыслием. Самое же главное - запрещалось говорить о политике, о чем можно было говорить совершенно свободно. Несмотря на хороший тон, в отличие вежливость, на желание быть приятным, на всех лицах читалась тоска. В этой атмосфере великолепия и скуки Жюльена привлекал только господин де Ла-Моль, который имел большое влияние при дворе.

Однажды юноша даже спросил аббата Пирара, обязательно для него обедать каждый день за столом маркиза. «Это редкая честь!» - Воскликнул с возмущением аббат, скромный буржуа по происхождению, чрезвычайно ценил обед за одним столом с вельможей. Жульен же признался ему, что это самый тяжелый из его обязанностей, он даже боится заснуть от скуки. Легкий шум заставил их обернуться. Жулье увидел мадемуазель де Ла-Моль, которая стояла и слушала их разговор. Разговор происходил в библиотеке, и Матильда пришла сюда по книге. «Этот не родился, чтобы ползать на коленях», - подумала она с уважением о секретаре отца.

Прошло несколько месяцев. За это время новый секретарь настолько освоился, что маркиз поручил ему самые сложные дела: следить за управлением его землями в Бретани и Нормандии, а также вести переписку по пресловутого иска с аббатом де Фрилер. Маркиз считал Жюльена вполне пригодна для себя человеком, потому что Сорель работал упорно, был молчаливым и толковым.

Однажды в кафе, куда Жюльена загнала ливень, юноша столкнулся с каким высоким ростом молодым в толстом суконном сюртуке, мрачно и пристально рассматривал его. Жульен потребовал объяснений. В ответ человек в сюртуке разразился бранью. Жульен вызвал его на дуэль. Мужчина бросил ему с полдюжины визитных карточек и ушел, угрожая кулаком.

Вместе с секундантом, товарищем по упражнениям на рапирах, Жульен отправился по адресу, указанному на визитках, чтобы найти господина Шарля де Бовуази. их встретил высокий молодой человек, одетый как кукла. Но, к сожалению, это не был вчерашний обидчиков. Выйдя из дома кавалера де Бовуази в прескверном настроения, Жульен увидел вчерашнего наглеца - это был кучер, который, видимо, украл у хозяина визитки. Жульен осыпал его ударами хлыста, а в лакеев, бросились на помощь товарищу, несколько раз выстрелил.

Кавалер де Бовуази, появившийся на шум, выяснив, в чем дело, с шутливой хладнокровием заявил, что теперь и у него есть основания для дуэли. Дуэль закончилась в одну минуту: Жюльен получил пулю в руку. Ему сделали перевязку и доставили домой. "Бог мой! Так вот это и есть дуэль? Только и всего? »- Думал юноша.

Едва они расстались, кавалер де Бовуази узнал Жюльена, чтобы решить, будет приличным сделать ему визит. К своему сожалению, он узнал, что дрался с простым секретарем господина де Ла-Моля, и через кучера. Можно не сомневаться, что в обществе это произведет впечатление!

В тот же вечер кавалер и его друг поспешили рассказать всем, что господин Сорель, «кстати, очень любезный молодой человек», - побочный сын близкого друга маркиза де Ла-Моля. Этой истории все поверили. Маркиз, в свою очередь, не опроверг легенду, что родилась.

... Маркиз де Ла-Моль уже полтора месяца не выходил из дома - у него обострилась подагра. Теперь он большую часть времени проводил вместе со своим секретарем. Он заставлял его читать вслух газеты, переводить с латыни древних авторов. Жульен говорил с маркизом все, умолчав лишь две вещи: свое фанатичное обожание Наполеона, имя которого розлючувало маркиза, и свою полную неверие, потому что это не очень подходило образа будущего кюре.

Господина де Ла-Моля заинтересовал этот своеобразный характер. Он видел, что Жюльен отличается от других провинциалов, которые заполонили Париж, и обращался с ним как с сыпью, даже привязался к нему.

По поручению патрона Жульен поехал на два месяца в Лондон. Там он сблизился с молодыми русскими и английскими сановниками и раз в неделю обедал у посла Его величества.

После Лондона маркиз вручил Жульен орден, который успокоил наконец гордость юноши, он стал более разговорчивым, не так часто чувствовал себя оскорбленным и не принимал на свой счет разные словечки, если разобраться, действительно не совсем вежливые, но в оживленной беседе они могут вырваться в кого угодно!

Благодаря этому ордена Жульен удостоился чести весьма необычного посещения: к нему пришел с визитом пап барон де Вально, который приехал в Париж поблагодарить министра за свой титул. Теперь Вально нацелился на пост мэра города Верьера вместо де Реналь и просил Жюльена представить его господину де Ла-Молю. Жульен рассказал маркизу о Вально и все его выходки и фокусы. «Вы не только представите мне завтра же этого нового барона, - сказал ему де Ла-Моль, - но и пригласите его обедать. Это будет один из наших новых префектов ». - «В таком случае, - холодно произнес Жюльен, - я прошу у вас место директора дома призрения для моего отца» - «Отлично, - ответил маркиз, внезапно развеселившись, - согласен. Вижу, что вы исправляет ».

Однажды, зайдя в столовую, Жюльен увидел Матильду де Ла-Моль в глубоком трауре, хотя никто из семьи не был в черном. Вот что рассказали Жульен о «манию мадемуазель де Ла-Моль».

30 апреля 1574 красивого юношу тех пор, Бонифаций де Ла-Моля, любимого королевы Маргариты Наваррской, был обезглавлен на Гревской площади в Париже. Легенда гласит, что Маргарита Наваррская втайне забрала голову своего казненного любовника, в полночь отправилась к подножию Монмартрская холма и собственноручно похоронила ее в часовне.

Мадемуазель де Ла-Моль, которую, кстати, звали Матильда-Маргарита, ежегодно 30 апреля одевалась в траур в честь предка своей семьи. Жульен был поражен и тронут этой романтической историей. Привыкнув к полной естественности госпожа де Реналь, он не находил в парижских женщинах Анич, кроме жеманства, и не знал, о чем говорить с ними. Мадемуазель де Ла-Моль оказалась исключением.

Теперь он долго разговаривал с ней, гуляя ясными весенними днями садом. Да и сама Матильда крутила всеми в доме, относилась снисходительно к разговорам с ним, почти в дружеском тоне. Он выяснил, что она является весьма начитанным, мысли, которые Матильда произносила при-прогулок, очень отличались от того, что она говорила в гостиной. Иногда она так зажигалась и говорила с такой искренностью, что вовсе не похожа прежнюю высокомерное и холодную Матильду.

Прошел месяц. Жульен стал думать, что он нравится этой красивой гордячци. «Вот было бы забавным, если бы она влюбилась в меня! Чим холодніше і поважніше я з нею веду, тим сильніше вона домагається моєї дружби. У неї відразу спалахують очі, як тільки я з'являюся. Боже мій, до чого ж вона гарна! »- Думав він.

В своих мечтах он пытался овладеть ею, а потом уйти. И горе тому, кто попытался бы его задержать!

Матильда де Ла-Моль была привлекательные невестой во всем Сен-Жерменского предместья. Она имела все: богатство, знатность, высокое происхождение, ум, красоту. Девушка ее возраста, красивая, умная - где еще он мог найти сильные ощущения, как в любви? Но ее благородные кавалеры были слишком скучными! Прогулки же с Жюльеном приносили ей удовольствие, ее захватывали его гордость, тонкий ум. И вдруг Матильде подумал, что ей выпало счастье полюбить этого простолюдина.

Любовь появляется ей только как героическое чувство, - то, что встречалось во Франции во времена Генриха III. Такая любовь не способно трусливо отступать перед препятствиями, оно толкает на великие дела. Решиться полюбить человека, является таким далеким от нее по своим общественным положением, - уже в этом есть величие и упорство. Посмотрим, будет ли ее избранник и падали достойным ее!

Ужасное подозрение, что мадемуазель де Ла-Моль только делает вид, будто неравнодушна к нему, с целью выставить его