«Смех» Коцюбинский сокращенно

«Смех» Коцюбинский сокращенно

«Смех» краткое содержание можно прочитать за 10 минут.

«Смех» - страшное и жуткое рассказы о революционных событиях 1905 года. В нем говорится о тревожные времена наступления реакции, о кошмарах черносотенных погромов, направленных против всех тех сил, которые принимали участие в революционных событиях, о полноту ответственности интеллигента перед народом. Писатель сосредоточивает внимание на психологическом состоянии персонажей, которые ждут погрома и, следовательно, неминуемой смерти.

Наталья Чубинская запрещает служанки Варваре открывать ставни, потому что на улице неспокойно.

«Лихие люди ходят теперь то и дело по улицам. Если бы еще до нас не залезли! »

Госпожа просит Варвару говорить, что они уехали и никого не пускать в дом. В соседней комнате играют дети, которые не понимают того ужаса, что творится во дворе. Наталья просила мужа уехать, но теперь было уже поздно. Повстанцы по городу искали врагов, били их, убивали ... а среди них было имя ее мужа - адовата Валерьяна Чубинского ... «Это фамилия была ненавистна полиции, и теперь он стоял в списках ...»

Чубинский сначала был спокоен, даже хотел открыть ставни, но впоследствии узнал о том, что происходит на улицах. Тревога адвоката за себя и семью, вызванная нескрываемыми угрозами черносотенцев, все время усиливается. «Уже несколько дней замечал каких подозрительных людей, которые следили за ним, куда бы он ни шел. По ночам у окон виднелись какие-то темные фигуры и бросались под заборы, когда на них обращали внимание. А вчера, проходя по улице, отчетливо услышал позади себя ругательство, что наверное относилась к нему. «Оратор, оратор», - злобно шипел какой здоровенный черный мужик и сверкнул на него глазами, когда он оглянулся ».

Сначала сообщение служанки о каких-то людей, «спрашивали господина», затем рассказ студента Горбачевского о намерениях черносотенцев уничтожить «кураторов» и «демократов», дополненная взволнованными словами учительницы об уже осуществляемые кровавые расправы на улицах напрягают действие до предела. Теперь Чубинского напал позорный, подлый страх: «... зверский ужас гонял его по дому, от двери к двери, а он старался подавлять его и весь дрожал».

Валерьян Чубинский в самом деле сильно рискует. Ведь он - публичный и страстный критик власти, к тому же хороший оратор. Автор, воспроизводя его ощущение, пишет: «И вдруг мелькнуло у него перед глазами целое море голов ... Головы, головы и головы ... вприли, зiгрити лица и тысячи глаз, смотрели на него из тумана сизого испарения. Он говорил. Какая горячая волна била ему в лицо, влетала с вдохом в грудь. Слова вылетали из груди, как хищные птицы, смело и метко. Речь, кажется, удалась ему. Ему удалось так просто и ярко описать противоположность интересов тех, кто дает работу, и тех, которые должны ее брать, что даже самому ся вещь стала яснее (очевидно, по своим взглядам господин Чубинский относится к социал-демократии, причем вряд ли к умеренные ее крылья! - И. С.). И когда ему хлопали, он знал, что это бьет в ладоши разбуженная сознание ». Итак, Валерьян Чубинский, несомненно, - один из тех «домократов» и «кураторов» и имеет все основания опасаться дальнейшего развития событий.

А с «улицы» поступают все более тревожные известия! Вот Татьяна Степановна, «маленькая кругленькая женщина» (очевидно, знакомая семьи Чубинских), рассказывает, что «уже началось ... Толпа ходит по улицам с царским портретом. Я только что видела как били Секача, студента - не снял шапки перед портретом. Я видела, как его, уже без шапки, красного, в разорванной куртке, согнутого вдвое, бросали из рук в руки и все били. Глаза у него такие большие, красные, сумасшедшие ... Меня охватил ужас ... Я не могла смотреть ... И знаете, кого я видела в толпе? Народ ... Крестьян в серых праздничных свитках, в больших сапогах, простых степенных хлеборобов ... Там были люди из нашего села, тихие, спокойные, трудолюбивые ... Я их знаю, я уже пять лет учительствую в т ом селе ... А теперь сбежала оттуда, потому что меня хотели побить: то старая дикая ненависть к господину, кто бы он ни был ... У нас все разрушили. Ну, еще там богатых ... Но кого мне жаль, то нашей соседки. Старая вдова, бедная. Один сын в Сибири, второй в тюрьме сидит ... Только и осталось, что старый дом и сад. И вот уничтожили все, разобрали дом по брусовые, сад вырубили, книги сыновей разорвали ... Она не хотела просить, как другие. А некоторые выходили навстречу толпе с образами, с маленькими детьми, становились на колени в грязь и умоляли целыми часами, руки мужикам целовали ... И тех помиловали ».

Дети после этих новостей испугались, начали плакать, но Варваре удалось их успокоить и вывести в другую комнату. Уже и сам Чубинский жалеет, что не уехал из города раньше. Они с женой пытаются успокоить друг друга, но волнение за свои жизни и жизни детей берет верх.

Впоследствии к ним приходит доктор, который пытается убедить Чубинских обороняться. Доктор просит взять пистолет и держать оборону, но узнав, что оружия у адвоката нет, ушел из дома. Доктора возмущает беспомощность адвоката и ему подобных.

Валерьян Чубинский чувствуя, что жизнь его, похоже, висит на тоненькой волоске, просто не в состоянии полностью преодолеть естественный страх, ищет (и это тоже естественно!) Живую душу, с которой можно было бы поделиться тревогой за свою судьбу и судьбу близких . fizika-ili-himija.ru И ему кажется, что такая «живая душа» есть, она совсем рядом: это служанка Варвара, домработница в квартире Чубинских, которую адвокат искренне считает своим «настоящим другом» и хвалит за «хороший характер», ведь она, «представьте себе, берет всего навсего три рубля в месяц ...» ( «Четвертый год служит, - добавил господин Валерьян. - ... Мы привыкли к ней, она к нам. И детей любит»; в ответ на это уже знакомая нам Татьяна Степановна ответила: «Какие вы счастливые - у вас такая славная служанку»)

Итак, понятно, что именно с Варварой господин Чубинский хочет «душевно» поговорить в такую ​​трудную минуту. «Вы же слышали, Варвара? Панов бьют ... - жалобно объяснил пан Валерьян - и с удивлением увидел, что сытое тело Варвары трясется, словно от сдержанного смеха ... И вдруг смех тот прорвался. - Ха-ха! Бьют ... и пусть бьют ... Ха-ха ... Так только господствовать ... ха-ха-ха ... Слава тебе, господи, дождались люди ... »

Картина, воспроизведенная далее Коцюбинским, является ужасной и пророческой: «Она (Варвара) не могла сдержать смеха, непобедимого, пьяного, кипел в груди и лишь, как пену, выбрасывал отдельные слова: Ха-ха-ха! всех ... искоренить ... ха-ха-ха ... чтобы и на семена ... всех ... а-ха-ха - она аж всхлипывала. Тот дикий хохот один скакал по комнате, и было от него так больно и страшно, как от безумного танца острых ножей, блестящих и холодных. Как дождь молний сыпал этот смех, то было убийственное и смертельное в его переливах и наводило ужас ».

Кажется, этот ужас в следующих абзацах новеллы какой-то степени «снимается», поскольку автор дает рациональное и убедительное объяснение такой «внезапной» и лютой ненависти Варвары к «господ». Ведь Валерьян Чубинский, чьи «подслеповатые глаза» в очках (совсем не случайно Коцюбинский акцентирует на этом наше внимание!) Вдруг стали «напуганными, острыми и необыкновенно видящие» (это - цена прозрения), «увидел то, у чего ежедневно проходил , как тот слеп. Те босые ноги (Варвары), холодные, красные, грязные и потрескавшиеся ... как у животного. Дранку на плечах, не давала тепла. Землистый цвет лица ... синяки под глазами ... Синий чад в кухне, твердую скамью, на которой спала ... между помоев, грязи и чада ... едва прикрытую ... Как в берлоге ... Как то животное ... Сломанную силу, которая шла на других ... Печальное мутное жизни, век в ярме ... А он хотел еще от нее приязни ... »

). Чубинский наконец понял причину забастовки людей (до этого он не понимал, какая глубокая пропасть отделяет народ от привилегированных сословий). Он почувствовал несоответствие между тем, что говорил на собрании, описывая «противоположность интересов тех, кто дает работу, и тех, кто должен ее брать». Писатель завершает рассказ своеобразной реабилитацией героя, который признает права служанки, удивляется, почему она не бастует, открывает ставни, готов принять наказание за то, что невольно был сообщником господствующего класса.

Добавить комментарий

Ответить Отменить

Ваш e-mail Не будет опубликован. Обязательные поля помечены *